АКАДЕМИЯ НАУК СССР
ИНСТИТУТ РУССКОГО ЯЗЫКА
РУССКАЯ ГРАММАТИКА

   § 1490. Морфологическая категория времени глагола – это система противопоставленных друг другу рядов форм, обозначающих отношение действия ко времени его осуществления. Строение системы форм времени в их отношении к виду глагола свидетельствует об отсутствии тождества между грамматическим временем и представлениями о членении реального времени.

   Категория времени глагола тесно связана с категорией вида. Глаголы несов. вида в изъявит. накл. имеют три формы времени – настоящего, прошедшего и будущего сложного (строю, строил, буду строить); глаголы сов. вида имеют две формы времени – прошедшего и будущего простого (построил, построю).

   Морфологическая категория времени свойственна не всем формам глагола. Из спрягаемых форм этой категорией обладают только формы изъявит. накл. Повелит. и сослагат. накл. форм времени не имеют. За пределами спрягаемых форм глагола категорией времени обладают причастия (см. § 1577).

   Основу категории времени глагола составляют формы времени в рамках изъявительного наклонения. Морфологическая категория времени строится на основе противопоставления следующих рядов форм: 1) формы настоящего времени; ряд форм наст. вр. представлен только формами глаголов несов. вида (веду, ведешь, ведет, ведем, ведете, ведут); 2) формы прошедшего времени а) глаголов несов. вида (вел, вела, вело, вели) и б) глаголов сов. вида (закрыл, закрыла, закрыло, закрыли); 3) формы будущего времени: будущего сложного глаголов несов. вида (буду вести, будешь вести, будет вести, будем вести, будете вести, будут вести) и будущего простого глаголов сов. вида (закрою, закроешь, закроет, закроем, закроете, закроют), а также гл. быть (буду, будешь, будет, будем, будете, будут). Таким образом, в указанных рядах форм выделяются четыре времени глагола: 1) формы наст. вр., 2) формы прош. вр. (глаголов несов. и сов. вида), 3) формы будущего сложного и 4) формы будущего простого (подробнее об этом см. § 1492-1494).

   § 1491. Каждый из противопоставленных друг другу рядов форм времени характеризуется не только свойственным ему категориальным грамматическим значением, но и особыми средствами выражения. К этим средствам относятся, с одной стороны, аффиксы (суф. ­л у форм прош. вр., окончания со значением лица и числа у других форм времени), а с другой – типы основ, к которым присоединяются эти аффиксы. Формы прош. вр. образуются от основы прошедшего вр.: чита­ть, кры­ть; формы наст. вр. и буд. простого образуются от основы наст. вр.: чита|j­yт|, кро|j­yт| (об основах настоящего вр. и прошедшего вр. см. § 1549). Формы прош. вр. отличаются от форм наст. и буд. вр. тем, что они характеризуются специальным аффиксальным показателем времени – суффиксом ­л, присоединяющимся к основе прошедшего вр. (в сочетании с дополнительными формальными приметами – показателями рода и числа, см. § 1494). Формы наст. вр. характеризуются особыми окончаниями со значением лица и числа, присоединяющимися к основе наст. вр. глаголов несов. вида, и отсутствием специального показателя времени. Аналогично образуются формы будущего простого глаголов сов. вида. Формы будущего сложного противостоят всем остальным формам времени как аналитические формы синтетическим; в составе этих аналитических форм имеется особый показатель времени – вспомогательный глагол быть (буду, будешь...).

   Указанные показатели во всей их совокупности представляют собой формальное выражение изъявительного наклонения (см. § 1472). Изъявит. накл. в отличие от сослагат. и повелит. наклонений не имеет специальных формальных показателей: оно находит формальное выражение в формах времени.

   § 1492. Формы настоящего времени образуются путем присоединения окончаний, являющихся показателями лица и числа, к основе наст. вр. глаголов несов. вида (см. § 1550). Вся совокупность окончаний со значением того или иного лица и числа, присоединяясь к основе наст. вр. глаголов несов. вида, служит формальным выражением категориального значения наст. времени (см. § 1496).

   § 1493. Формы будущего простого и будущего сложного существенно отличаются друг от друга по формальному выражению. Формы типа напишу, сделаю называются формами будущего времени (будущего простого) по их основному значению; по типу же своего образования они представляют собой формы наст. вр. глаголов сов. вида.

   Формы наст. вр. и будущего простого не имеют в своем составе специального показателя времени: роль показателя времени выполняет вся система окончаний со знач. лица и числа, присоединяемых к основе наст. вр. глаголов несов. и сов. вида.

   Формы будущего сложного свойственны глаголам несов. вида. Это формы аналитические. Они образуются при помощи вспомогательного глагола быть в личной форме будущего простого (буду, будешь, будет, будем, будете, будут) и инфинитива (буду писать, будешь думать, будет рассматривать). Вспомогательный глагол в составе аналитической формы служит специальным показателем будущего времени (кроме того, личные окончания этого глагола указывают на лицо и число).

   § 1494. Формы прошедшего времени образуются посредством суф. ­л, который присоединяется к основе инфинитива – прош. вр.: игра­л, лови­л, плы­л, кивну­л. Формы прош. вр. в отличие от форм наст. и буд. вр. характеризуются отсутствием специальных формальных показателей лица – личных окончаний. Значение лица передается сочетанием формы прош. вр. с личными местоимениями: я пришел, ты пришел, мы пришли, вы пришли, он пришел (она пришла, оно пришло), они пришли – или (значение 3 л.) сочетанием с существительным­подлежащим: поезд пришел. В отличие от форм наст. и буд. вр. формы прош. вр. характеризуются в ед. ч. показателями рода. Показатель рода вместе с тем выражает и значение ед. ч. Принадлежность к роду выражается следующими окончаниями: нулевым в форме муж. р., ­а в форме жен. р., ­о в форме сред. р.: играл, играл­а, играл­о; плыл, плыл­а, плыл­о. Формальные показатели рода (являющиеся также показателями ед. ч.) характерны в изъявит. накл. только для форм прош. вр. Поэтому данные показатели являются формальными приметами форм прош. вр. – в дополнение к суф. ­л. Окончание мн. ч. в формах прош. вр. отличается от окончаний со значением лица и мн. ч. в формах наст. и буд. вр. Поэтому и окончание мн. ч. является дополнительной формальной приметой форм прош. вр.

   Окончания форм прош. вр. указывают на то, что действие приписывается (в ед. ч.) предмету, названному существительным муж. р., или лицу мужского пола (нулевое окончание); предмету, названному существительным жен. р., или лицу женского пола (окончание ­а); предмету, названному существительным сред. р. (окончание ­о), или (во мн. ч.) ряду лиц или предметов, названных существительным (окончание ­и). Окончание ­о в формах прош. вр. безличных глаголов и личных глаголов в безличном употреблении служит показателем безличности (см. § 1531).

   Образование форм числа у форм прош. вр. отличается по сравнению с формами наст. вр. большей простотой. Как правило, оно представлено отношением |л – л'| (играл/играл­и). Исключения немногочисленны. 1) Формы муж. р. глаголов с основой на |б|, |п|, |г|, |к|, |х|, |з|, |с|, |р| не имеют в ед. ч. суф. ­л: погиб (но погибла), ослеп (но ослепла), поверг (но повергла), привык, высох, привез, нес, вытер. 2) Ряд глаголов кл. IV с соотношением основ |ну­н| в муж. р. образует вариантные формы прош. вр. по кл. III или IV: ослепнул (устар.) и ослеп (ослепнуть), мерзнул (устар.) и мерз (мерзнуть). (см.§ 1560). 3) При неслоговом корне в основе прош. вр. у глаголов кл. VI и VII форма муж. р. имеет в основе беглую гласную: жгл­а, жгл­и, но жег; вычл­а, вычл­и, но вычел; толкл­а, толкл­и, но толок. У глагола идти, образующего форму прош. вр. от супплетивной основы (иду, но шел), в прош. вр. соотносятся основы с наличием­отсут- ствием гласной |о|: шёл, но шл­а, шл­и.

   К системе форм прош. вр. глагола не относятся встречающиеся в повествовании о прошлом образования типа взгляни, прыгни, скажи, приснись (всегда с частицей и, да и: а он и скажи) и слова типа прыг, скок, хвать (см. о них § 1702, 1705).

   § 1495. Время осуществления действия определяется по отношению к той или иной точке отсчета. Такой точкой отсчета является либо момент речи (Он придет вовремя), либо какой­нибудь другой момент, в частности время другого действия (Он думал, что придет вовремя). В морфологической системе форм времени эти различия не отражены. Категориальные значения форм времени ориентируются на единую исходную точку – грамматическую точку отсчета. Это абстрактное грамматическое понятие отражает в обобщенном виде как момент речи, так и любой другой момент, по отношению к которому определяется время действия в речи.

   Система форм времени строится на противопоставлении значений одновременности (формы наст. вр.), предшествования (формы прош. вр.) или следования (формы буд. вр.) по отношению к грамматической точке отсчета. Каждая форма времени заключает в своем грамматическом значении определенное отношение к этому ориентиру. Так, форма будущего сложного (буду писать) – носитель значения следования (будущего) по отношению к указанной точке отсчета. Это значение принадлежит языковой грамматической системе форм времени. В данной системе оно определяется вне контекста, безотносительно к конкретному говорящему и моменту его речи. В акте речи, при функционировании форм времени, отношение к грамматической точке отсчета, заключенное в данной форме, связывается либо с внеязыковым моментом речи (абсолютное употребление форм времени), либо с каким­либо иным моментом (относительное употребление). Например, в предложении Я буду писать при употреблении формы будущего сложного выражается следование (будущее) с точки зрения момента речи говорящего; в предложении же Я обещал, что буду писать выражается следование с точки зрения того момента прошлого, к которому относится действие обещал.

   § 1496. Каждый из противопоставленных друг другу рядов форм времени обладает категориальным временным значением. Это значение объединяет все формы, относящиеся к данному ряду, и противопоставляет его другим рядам форм времени.

   Формы настоящего времени обладают категориальным значением одновременности (настоящего) по отношению к грамматической точке отсчета: [Лидия:] Вот идет Миша (Горьк.). Формы прошедшего времени имеют категориальное значение предшествования (прошедшего) по отношению к грамматической точке отсчета: Только что сейчас рассуждала опять, в тридцатый раз: как хорошо, что я вам отказала и не буду вашей женой (Дост.). Формы будущего времени - будущего сложного и будущего простого – выражают категориальное значение следования (будущего) по отношению к грамматической точке отсчета: [Смирнов:] Останусь и буду торчать здесь, пока она не заплатит (Чех.).

   Указанные категориальные значения форм времени в целом сводятся к общему направлению временной ориентации. Такое направление непосредственно выражено в отношениях предшествования и следования: это противоположные направления по отношению к исходной точке отсчета. Что же касается отношения одновременности, то понятие направления временной ориентации в данном случае по существу получает особый, более широкий смысл. Он заключается в отсутствии направления предшествования и следования. В связи с этим категориальное значение формы наст. вр. реализуется при функционировании данной формы не только как одновременность действия по отношению к моменту речи или какому­либо иному моменту, но и как настоящее время в более широком смысле наличия обычной, типичной или постоянной ситуации. Таково, например, употребление данной формы при обозначении обычных, типичных действий: – Обстоятельства связывают иногда людей совершенно разнородных характеров (Дост.); О, как убийственно мы любим, Как в буйной слепоте страстей Мы то всего вернее губим, Что сердцу нашему милей! (Тютч.). Категориальное значение формы наст. вр. в подобных случаях выступает как значение наличной, действительной для настоящего (не ушедшей в прошлое и не предстоящей в будущем) абстрактной ситуации. С точки зрения отвлеченных грамматических отношений такое употребление также охватывается значением одновременности в указанном выше смысле.

   § 1497. Прошедшее время глаголов несов. и сов. вида выражается одной и той же формой: в этой форме выступают глаголы разных видов, но с точки зрения категории времени это одна морфологическая форма. Между прош. вр. глаголов несов. вида и прош. вр. глаголов сов. вида имеются различия в типах употребления, связанные главным образом с категорией вида. Формы прош. вр. глаголов сов. вида выступая в перфектном типе употребления (см. § 1507), тесно связывают план прошедшего времени с планом настоящего времени. Напротив, при несов. виде глагола формы прош. вр., как правило, обозначают действие, полностью отнесенное к прошлому и не имеющее связи с настоящим. Сравним значения форм прош. вр. глаголов несов. и сов. вида: Попробуй только ослушаться, немедленно Клавдию Петровичу расскажу, кто портрет спрятал... Я видел вчера, как ты его прятал (А. Н. Толст.). Лишь в редких случаях, в строго ограниченных условиях, формы прош. вр. глаголов несов. вида способны выступать в перфектном употреблении: Она отлично образованна, умеет мыслить... Не любила ни разу в жизни. Ленива, любит философствовать, читает книги лежа (Чех., переписка). См. об этом § 1510.

   Таким образом, прош. вр. глаголов сов. вида отличается от прош. вр. глаголов несов. вида способностью выражать прошедшее действие, тесно связанное по своему результату с планом настоящего времени, что для прош. вр. глаголов несов. вида возможно лишь в исключительных случаях. Кроме того, прош. вр. глаголов сов. вида способно выступать в ряде переносных употреблений, не свойственных прош. вр. глаголов несов. вида (см. § 1509).

   § 1498. Иные отношения существуют между будущим сложным и будущим простым: это две самостоятельные формы времени. Хотя они входят в один и тот же ряд форм времени с категориальным значением следования (будущего) по отношению к грамматической точке отсчета, между этими формами имеются существенные различия в семантике времени. Значение форм будущего сложного ограничено сферой будущего: [Сорин:] Значит, опять всю ночь будет выть собака (Чех.). Формы же будущего простого наряду с этим основным значением в определенных условиях контекста (см. § 1512) выявляют периферийное значение настоящего времени повторяющегося (в частности, обычного и типичного) действия, нередко с дополнительными модальными оттенками. Хотя возможность выявления этого значения зависит от контекста, существенную роль при этом играет сама форма, по типу своего образования являющаяся формой наст. вр. (см. § 1493). Роль контекста заключается в том, что он обусловливает возможность реализации того значения, которое заложено (как побочное, периферийное) в самой форме наряду с ее основным значением. Например: Бывает так, что захочет вдруг забыть себя человек, – все забыть (С.­Ц.); Здесь между небом и землею Живет угрюмая тоска. Она и днем и ночью роет В полях песчаные бугры, Порою жалобно завоет И вновь умолкнет - до поры (Блок). В одних случаях значение настоящего времени повторяющегося (обычного) действия не связано со значением будущего времени; таковы приведенные выше примеры. В других случаях значение наст. вр. повторяющегося действия может совмещаться со значением будущего. Такое совмещение обоих значений особенно характерно для тех случаев, когда временные значения сопровождаются модальными значениями возможности или невозможности осуществления, необходимости, долженствования. В таких случаях обозначается то, что бывает обычно (постоянно, всегда) и что может быть (должно быть) и в будущем: – Послушай еще: я ведь не вздор говорю; я согласен, во всем Петербурге не найдешь такого почерка, как твой почерк (Дост.) (⁽невозможно найти сейчас⁾, но не исключается и план будущего времени); Львов честен, прям и рубит сплеча, не щадя живота. Если нужно, он бросит под карету бомбу, даст по рылу инспектору, пустит подлеца. Он ни перед чем не остановится. Угрызений совести никогда не чувствует (Чех., переписка) (выражается уверенность в том, что в определенных условиях могут произойти и непременно произойдут указанные действия, и это является характерным для данного субъекта; совмещаются значения будущего, настоящего времени обычного действия, указанные модальные значения и квалифицирующий оттенок по отношению к субъекту).

   § 1499. Категориальные грамматические значения форм времени реализуются во взаимодействии с контекстом и речевой ситуацией. На устойчивых типах этого взаимодействия основаны выделяемые в грамматическом описании типы употребления каждой из форм. Различается прямое и переносное употребление форм времени. Ср. предложения: – Смотри: Вот он идет (прямое употребление формы наст. вр.) и Иду я вчера по улице... (переносное употребление той же формы в рассказе о прошлом). При прямом употреблении формы времени ее категориальное значение согласуется с конкретизирующим и уточняющим, но не противоречащим ему контекстом; в предложении Вот он идет значение формы наст. вр. конкретизируется как "настоящее момента речи". При переносном употреблении форм времени имеет место расхождение между категориальным значением глагольной формы и контекстом; в предложении Иду я вчера по улице... форма глагола заключает в себе значение наст. вр., а контекст указывает на отнесенность действия к прошлому. При переносном употреблении форм времени их категориальное значение не утрачивается (форма иду сохраняет значение наст. вр.), хотя и претерпевает определенные видоизменения. Под воздействием контекста категориальное значение формы времени реализуется как образное (фигуральное); в предложении Иду я вчера по улице... передается значение не реального настоящего времени, а образного: прошлое действие изображается так, как будто оно протекает в момент речи.

   § 1500. Выделяются две основные разновидности прямого употребления форм настоящего времени: настоящее актуальное (конкретное настоящее время момента речи) и настоящее неактуальное. Настоящее актуальное характеризуется признаком отнесенности действия к моменту речи: Кажется, где­то звонят, – говорит Аня (Чех.). Настоящее неактуальное не выражает протекания действия в момент речи. Эта разновидность охватывает ряд типов употребления.

   Настоящее актуальное (конкретное настоящее время момента речи) обозначает действие, протекающее в момент речи. Одновременность действия с моментом речи может быть подчеркнута средствами контекста, например словами вон, вот, формами повелит. накл. типа посмотрите: [Князь:] Вон каменщики мостят улицу (А. Н. Толст.); Посмотрите, он уж заряжает (Лерм.). План конкретного настоящего времени момента речи совместим лишь с несов. видом, способным передавать действие в процессе его протекания (см. § 1438). Выражение протекания действия в момент речи предполагает, что несов. вид выступает в конкретно­процессном типе употребления (см. § 1438).

   § 1501. Основными типами настоящего неактуального являются настоящее время постоянного действия (настоящее постоянное) и настоящее абстрактное. Настоящее время постоянного действия (настоящее постоянное) констатирует наличие того или иного отношения, не связанного с временными ограничениями (о ситуации постоянного отношения, передаваемого несов. видом, см. § 1448): Могучие полноводные реки из края в край перепоясывают северную темную тайгу (И. Соколов­Микитов); Для записи партий и положений существует шахматная нотация (учебное пособие); Вопрос о целостности системы тесно переплетается с вопросом об ее изменчивости (сб. "Управление, информация, интеллект").

   При обозначении постоянного действия в плане настоящего времени не выражается протекание действия в момент речи, хотя и не исключается, что постоянное действие (отношение) действительно и для этого момента. Когда передается постоянное отношение (существует шахматная нотация), момент речи специально не выделяется.

   § 1502. Настоящее абстрактное выражает повторяющееся, обычное, типичное действие, представленное в широком плане настоящего времени, не связанного с моментом речи. Несов. вид при этом выступает в неограниченно­кратном типе употребления (см. § 1445): [Богомолов:] Девушки часто плачут беспричинно (Горьк.); Исследователь для этой цели обычно использует свои содержательно­интуитивные представления (журн.); Все, о чем мечтаешь, приходит или не тогда, когда надо, или не в том виде, как хочется (В. Конашевич).

   Настоящее абстрактное заключает в себе отвлечение от конкретных действий, осуществляющихся в определенный период времени: к широкому плану наст. времени относится не то или иное конкретное действие, а неопределенный ряд его повторений.

   Все названные типы употребления форм наст. вр. распространены в разговорной речи, в художественной литературе и публицистике. Временные планы настоящего постоянного и абстрактного преобладают в научной, технической литературе, в деловых документах – всюду, где речь идет о постоянных отношениях, закономерностях, правилах. Настоящее актуальное представлено преимущественно в разговорной речи и в художественной литературе.

   § 1503. Помимо рассмотренных выше типов употребления, являющихся для формы наст. вр. основными, выделяются некоторые периферийные типы, ограниченные специфической целью и сферой употребления. Как и настоящее постоянное и абстрактное, они непосредственно не связаны с обозначением протекания действия в момент речи, т. е. представляют собой функциональные разновидности настоящего неактуального. Такими разновидностями являются изобразительное (описательное) настоящее и настоящее комментирующее.

   Изобразительное (описательное) настоящее характеризуется художественно­изобразительной функцией, которая определяет и сферу его употребления – литературно­художественное и прежде всего поэтическое описание. Изображается картина или сцена; действия предстают перед взором автора, однако они не связаны непосредственно с моментом речи. Картина выходит за пределы "непосредственного видения", восприятия и, как художественное обобщение, приобретает независимость от момента речи, освобождается от прикрепленности лишь к этому моменту: Поток сгустился и тускнеет, И прячется под твердым льдом, И гаснет цвет, и звук немеет В оцепененье ледяном, – Лишь жизнь бессмертную ключа Сковать всесильный хлад не может: Она все льется - и, журча, Молчанье мертвое тревожит (Тютч.); Стою на царственном пути. Глухая ночь, кругом огни, – Неясно теплятся они, А к утру надо все найти (Блок).

   § 1504. Настоящее комментирующее употребляется в сценических ремарках, сценариях, всякого рода сопровождающих объяснениях. Обозначается действие, одновременное не с моментом речи, а со временем существования и восприятия той ситуации, которая комментируется. Так, формы наст. вр. в сценических ремарках и в сценариях обозначают действия, одновременные по отношению к определенному моменту (периоду) "сценического" (или "экранного") времени: Жан на террасе с букетом цветов. Увидев Нину, прячет букет за спиной, исчезает и входит уже без букета (Горьк., сценическая ремарка); Ерголина и Лунев сидят рядом. Лопухин оборачивается к ним (Сценарий фильма "Сто дней после детства"). В комментариях к игре выражается одновременность по отношению к определенному моменту развертывания игры: Черные играют без плана и незаметно попадают в трудное положение (М. Ботвинник).

   К настоящему комментирующему тесно примыкает употребление форм наст. вр. при изложении содержания произведения или документа: – Помнишь ты "Манфреда"? – сказал товарищ. – Манфред в Бернских Альпах, у водопада. Полдень. Он произносит заклинания, берет в пригоршни воды и бросает ее в воздух. В радуге водопада появляется Дева Гор (Бунин).

   § 1505. Выделяются следующие типы переносного употребления форм наст. вр.: настоящее историческое и настоящее при обозначении будущих действий.

   В настоящем историческом форма наст. вр. используется в рассказе о прошлом как средство образной актуализации прошедших событий: Только, понимаешь, выхожу от мирового, глядь – лошадки мои стоят смирнехонько около Ивана Михайлова (Бунин). Настоящее историческое как живой и непосредственный прием актуализации прошедших событий (когда действия изображаются так, как будто они протекают перед глазами говорящего) характерно для устной речи в условиях непосредственного общения, соответственно для прямой речи персонажей. Вместе с тем настоящее историческое используется и в авторской речи, в исторических трудах, биографиях: Матвей уходит и, немного погодя, приносит на плечах громадный деревянный круг (Чех.); Весной 1812 г. Евгения отправляют в Петербург. Здесь, в частном немецком пансионе, он готовится к вступительным экзаменам (Е. Н. Куп- реянова, биография Е. Баратынского). В условиях литературного авторского повествования настоящее историческое обычно перестает быть непосредственным актом метафорического представления прошлого как происходящего перед глазами говорящего (пишущего). В отличие от настоящего исторического в живой разговорной речи, характеризующегося постоянной и непосредственной связью времени действий со временем высказывания и личностью говорящего, для настоящего исторического в литературном авторском повествовании такая связь не всегда существенна. События, о которых идет речь, и те, кто их производит, не соотносятся непосредственно с личностью говорящего (пишущего) и с моментом его речи. Настоящее историческое в подобных условиях используется лишь как один из возможных временных планов повествования, связанный с экспрессивной образностью.

   § 1506. Настоящее при обозначении будущих действий имеет две разновидности. Первая разновидность – настоящее вр. намеченного действия. Обозначенное формой наст. вр. действие осуществляется в будущем, но намерение, готовность, решимость его осуществить или уверенность в том, что оно произойдет, появляются уже в настоящем. Поэтому контраст между значением будущего, обусловленным контекстом, и значением формы наст. вр. ослабляется указанными модальными оттенками, которые связывают будущее с настоящим: [Тропачев:] Я будущей зимой уезжаю за границу (Тург.); Максим, я тебе завтра пару заказываю (Чех.); Завтра, значит, берем подряд на очистку поля от зайцев (Троепол.). В данном употреблении выступают глаголы, которые могут обозначать действие преднамеренное, зависящее от воли субъекта, такие как идти, ехать, уходить, уезжать, вылетать, отправляться, возвращаться, обедать, ужинать, завтракать, пировать, кутить, встречать, приступать, начинать, заказывать, брать, получать, посылать.

   Вторая разновидность – настоящее время воображаемого действия. Говорящий рисует картину будущих действий, которые предстают как протекающие перед его глазами: Вообразите же, что вы встречаетесь с ней потом, через несколько времени, в высшем обществе; встpечаетесь где­нибудь на бале... Она танцует. Около вас льются упоительные звуки Штрауса, сыплется остроумие высшего общества (Дост.); А потом будут сумерки, освещенная церковь, суета возле паперти... Подкатывают кареты, и щеголь­прис- тав горячится, чтобы сохранить порядок в этой церемонии (Бунин). Грамматическая основа образного представления воображаемых действий – категориальное значение формы наст. вр. – та же, на которой в настоящем историческом строится метафорическая передача прошедших действий.

   § 1507. Выделяются два типа прямого употребления формы прошедшего времени глаголов сов. вида: перфектное и аористическое.

   Перфектное употребление уже охарактеризовано выше с точки зрения категории вида (см. § 1442): действие относится к прошлому (в этом проявляется категориальное значение формы прош. вр.), а его результат – к настоящему: Алеша, ты озяб, ты в снегу был, хочешь чаю? (Дост.). Особая разновидность перфектного употребления представлена в тех случаях, когда результат предшествующего действия отнесен не к настоящему, а к прошлому – ко времени осуществления тех событий, о которых идет речь в повествовании: Только и жила бедная памятью о милом сердцу... Истаяла вся (М.­Печ.). Эта разновидность перфектного употребления объединяется с основным его типом общим признаком: выражается актуальность результата действия для более позднего временного плана.

   § 1508. Формы прошедшего времени глаголов сов. вида в аористическом употреблении обозначают прошедший факт без указания на наличный результат прошедшего действия: Во Владивосток я приехал в начале июля 1943 года (журн.). Аористическое употребление обычно при повествовании о сменяющих друг друга фактах: Парамон уперся ногой в плетень, дернул из плетня тонкую слегу, сунул в окно и кинул (Д. Калиновская).

   § 1509. Формы прошедшего времени глаголов сов. вида могут выступать в переносном употреблении. Ниже характеризуются основные типы такого употребления.

   1) Прош. вр. глаголов сов. вида при обозначении будущих действий. Контекст указывает на будущее, форма же прош. вр. сохраняет свое категориальное значение. В результате объективно будущее действие представляется так, как будто оно уже осуществилось. Особенно часто в таком употреблении выступают формы прош. вр. глаголов погибнуть, пропасть: Если он не вернется, мы погибли (...мы пропали). Реже используются другие глаголы: Бежать, бежать! Иначе я умер (Фед.). В подобных случаях выражается модальный оттенок уверенности говорящего в том, что действие осуществится.

   К такому употреблению примыкают эмоционально­экспрессивные предложения типа Так я и поверил!; Как же, испугался я! Отрицание факта в будущем эмоционально выражается как ироническое признание его уже осуществившимся. Разговорный характер имеет употребление типа Я пошел; Мы побежали.

   2) Прош. вр. глаголов сов. вида в контексте абстрактного настоящего. Формы прош. вр. глаголов сов. вида используются для наглядной конкретизации обычного действия (налицо наглядно­примерный тип употребления сов. вида, см. § 1446). Демонстрируется единичный факт, который представлен так, как будто он уже осуществился, но контекст указывает на то, что такие факты обычны, причем их обычность отнесена к широкому плану настоящего: Такая птичка... понимает, что человек ее любит. Если напал на ее коршун, то она куда, думаешь, бросается? Либо в сеялку, либо прямо за пазуху, под ватник (Троепол.); – Из чужого табачка всегда такие крутят: утром закурил - к вечеру вынул (Ант.); Бывает ведь так: уехал человек, которого боялись, он уже не у власти, и тут­то начинается, на ушко: "Вы знаете..." (Овечк.).

   § 1510. В зависимости от типа употребления глаголов несов. вида форма прош. вр. в прямом употреблении может передавать прошедшее действие а) в процессе его протекания, б) в его неограниченной повторяемости, в) в его постоянном существовании, г) действие как обобщенный факт. Как правило, выражается действие, замкнутое в сфере прошлого, не связанное с настоящим: а) Сергей говорил, а Всеволода Андреевича занимали не только его слова, но и лицо (Л. Карелин); б) К полуночи комната выстывала. Он бесшумно открывал железную дверцу печи, складывал костериком с вечера приготовленные дрова и щепки и, сидя на корточках, поджигал их (Г. Бакланов); в) Леса, что кроют песчаное Заволжье, прежде сплошным кряжем между реками Унжей и Вяткой тянулись далеко на север (М.­Печ.); г) На третью после войны зиму... ты брал у ней корову на зимний прокорм. Брал? (Д. Калиновская). Редкое исключение из этого правила составляют случаи перфектного употребления типа Он многое видел, образован (см. § 1452).

   Прош. вр. глаголов несов. вида в отличие от прош. вр. глаголов сов. вида, как правило, не выступает в переносном употреблении. Исключения крайне редки. Может быть выделен следующий тип переносного употребления данной формы: в сочетании с отрицанием она выражает наличный результат предшествующего дей- ствия (в данном случае – отсутствия действия), а контекст относит это значение к плану настоящего абстрактного: [Митрич:] Миллионов сколько баб вас да девок, а все, как звери лесные. Как выросла, так и помрет. Ничего не видала, ничего не слыхала (Л. Толст.); Вот и делали бы узкорядные сеялки, а не гоняли тракторы вдоль и поперек. А то, вишь ты, – обратился он к сыну, – в одном месте не начинал сеять, – теряешь половину урожая, – а в другом – взад­вперед, вдоль­поперек (Троепол.).

   § 1511. Существенными особенностями употребления характеризуются формы прош. вр. глаголов несов. вида многократного способа действия (см. § 1424). Эти глаголы употребляются, как правило, лишь в формах прош. вр.: гащивал, говаривал, едал, живал, певал, сиживал, хаживал, хварывал. Основная функция этих форм заключается в выражении повторяемости, обычности действия в прошедшем, отдаленном от настоящего: Так и рвется, так и наскакивает на него Аксинья Захаровна... А когда­то так любовно она водилась с Микешенькой, когда­то певала ему колыбельные песенки (М.­Печ.). В современном языке такие образования малоупотребительны. В художественной литературе они могут использоваться для стилизации народной речи.

   § 1512. Формы будущего простого обычно обозначают конкретное единичное дей- ствие в будущем (конкретно­фактический тип употребления сов. вида, см. § 1438): Сейчас хозяин придет, ужинать будем (Панова). Форма 2 л. ед. и мн. ч. может выражать дополнительный модальный оттенок долженствования: Ты сейчас же, немедленно позвонишь по телефону отцу (Фед.) (см. § 1473).

   Значительно реже при выражении будущего времени передается повторяющееся обычное действие (наглядно­примерный тип употребления сов. вида, см. § 1446): Главное дело, стойте себе упорно на своем... Положим, каждый день вам придется выслушивать отца или мать часа три (Помял.).

   Свойственная форме будущего простого периферийная функция выражения настоящего неактуального (см. § 1501) чаще всего реализуется как настоящее абстрактное (наглядно­при- мерный тип употребления сов. вида, см. § 1446): Если судьба обрушится раз на кого бедою, то ударам ее и конца не бывает (Дост.). Обычным условием употребления форм будущего простого в плане настоящего абстрактного является наличие двух и более связанных друг с другом действий. В этом проявляется синтаксическая ограниченность данного употребления. План настоящего абстрактного может характеризоваться дополнительными модальными оттенками, например оттенками возможности или невозможности, уверенности: Право, позавидуешь иногда чиновникам (С. ­Щ.); Что только не вспомнит человек, проживший полвека! (Троепол.). Такое употребление не связано с указанными выше синтаксическими ограничениями.

   В сочетании с отрицанием форма будущего простого может употребляться для выражения невозможности осуществления действия в момент речи: – Выходи поскорее... – Сейчас... Крылатки никак не найду (Чех.); Я сейчас не могу вспомнить, как переживали олепинские жители самый первый увиденный ими фильм, как не вспомню, о чем был этот фильм (Солоух.). Такое употребление не представляет собой настоящего актуального: к моменту речи относится лишь невозможность осуществления действия, а не его протекание. При этом контекст в той или иной мере допускает, что данный модальный оттенок относится но только к моменту речи, но и к другим моментам более широкого и неопределенного плана настоящего времени. Таким образом, в подобных случаях представлена одна из разновидностей настоящего неактуального (эта разновидность, так же как и указанное выше модально окрашенное употребление данной формы при обозначении повторяющихся действий, называется настоящим потенциальным).

   § 1513. Если контекст ограничивает временные рамки действия планом прошедшего времени, то употребление формы будущего простого является переносным: Денег даже давал, когда под пьяную руку приедет (М.­Сиб.). Основой такого употребления является функция настоящего неактуального, реализующаяся в контексте со значением прошедшего времени.

   Особой разновидностью переносного употребления формы будущего простого является ее функционирование в сочетании с частицей как в плане прошедшего времени или настоящего исторического при выражении единичных (неповторяющихся) действий. Это сочетание, характерное для разговорной речи, выражает внезапное наступление действия, отличающегося особой интенсивностью: Стою, слушаю – и вдруг что­то как полыхнет через все небо. Гляжу – метеор (Пауст.).

   Форма будущего простого глагола быть может выступать в переносном употреблении в контексте настоящего времени. Выделяются две разновидности такого употребления. Одна из них – разговорно­просторечное употребление гл. быть в составе сказуемого в вопросительных предложениях типа: – Вы кто будете? (Ю. Казак.); – Она сама­то кто будет? – Дворничиха (Фед.). Контекст устанавливает план настоящего постоянного, при этом форма будущего простого привносит оттенок еще не распознанного факта. Вторая разновидность – употребление формы будет при обозначении приблизительного количества: [Фонк:] Сколько господину Мошкину лет? [Вилицкий:] Лет пятьдесят, я думаю, будет (Тург); – Ага, самка, ангорская. Погляди, какая она жирная, полпуда будет (В. Беляев). В таких случаях, когда точное количество не установлено, его определение как бы отодвигается в будущее. При этом не устраняется обусловленная контекстом отнесенность всей ситуации к настоящему времени. Между обоими разновидностями есть семантическая связь: и при выражении приблизительности присутствует образный оттенок "распознавания".

   § 1514. Форма будущего сложного, как правило, реализует свое категориальное значение в прямом употреблении. Однако возможно и переносное употребление этой формы.

   1) В качестве особого типа переноса выделяется употребление формы будущего сложного в контексте абстрактного настоящего. Категориальное значение этой формы при этом проявляется в тех или иных модальных оттенках, связанных со значением будущего времени.

   а) Выражается оттенок предположительного допущения: [Толстая ба-рыня:] Я, например, в дороге спать не могу, – хоть убейте, а не засну... Я одну, другую, третью ночь не буду спать, а все­таки не засну (Л. Толст.); Разве ж один охотник, да еще с одностволкой, может убить матерую волчицу? Нет. Месяц будет ходить, а не убьет (Троепол.). В таких случаях высказывается допущение: пусть даже действие будет длиться значительный промежуток времени (или: если даже оно будет длиться...), все же цель не может быть достигнута.

   б) Выражается уверенность в постоянной готовности субъекта к осуществлению действия: Купцы наши – чистые варвары... Первым делом ему нужно гнилой товар продать, три года будет врать, божиться, плакать – подсовывать гнилое, покуда и свежее у него не сгниет (А. Н. Толст.); Целый день марабу будет дежурить у бойни, чтобы получить кусок мяса. Поедает и отбросы у хижин (Песк.). В подобных случаях модальный оттенок подчеркивается лексическим выражением длительности (битый час, три года, целый день): утверждается, что субъект готов осуществить (и постоянно осуществляет) даже исключительные по своей длительности действия.

   в) Выражается оттенок уверенности в том, что обычное, типичное действие непременно должно (или не должно) осуществляться: В литературе, как и в жизни, нужно помнить одно правило, что человек будет тысячу раз раскаиваться в том, что говорил много, но никогда, что мало (Писем.); Вернувшись из далекого путешествия, обязательно будешь хвастаться, рассказывать диковинные вещи (Солоух.). В таких случаях утверждается, что так бывает всегда (это выражено контекстом) и так обязательно должно быть в будущем (реализация категориального значения формы буд. вр.).

   2) В некоторых случаях форма будущего сложного употребляется в контексте, который указывает на план прошедшего времени обычного действия: Об арифметике и помину не было: вряд ли и считать­то умел, но зато лакомиться, франтить – мастер! Целое утро будет сидеть и не пошевелится, только завей ему волосы (Писем.); В селе началась короткая, но энергичная пора... Называлась она навозной. Тогда не будешь различать, откуда наносит цветами, а откуда наносит пасекой, тогда все заглушит и одолеет и один будет господствовать целую неделю иной по силе и крепости, иной по самой окраске своей непередаваемый аромат (Солоух.). Такое употребление по модальной окраске сходно с употреблением данной формы в контексте абстрактного настоящего (см. п. 1).

   § 1515. Итак, категориальные значения одновременности (настоящего), предшествования (прошедшего) и следования (будущего) по отношению к грамматической точке отсчета – это грамматические значения, присущие формам времени в морфологической системе языка. При функционировании форм времени эти значения обогащаются, конкретизируются и модифицируются. Это происходит в результате взаимодействия категориальных временных значений с контекстом, а также с реализациями значений других категорий глагола, прежде всего – категории вида. Категориальные временные значения, основанные на указанных отношениях к грамматической точке отсчета, вступают в определенное соотношение с ситуацией речи, с внеязыковым моментом речи и другими моментами реального времени. При этом важную роль играет точка зрения говорящего, определение и оценка говорящим объективно обусловленных реальных временных отношений.